Первый министр на деревне

Председатель правительства Владимир Путин вчера глубоко погрузился в сельскую жизнь. Он посетил коровник, осмотрел телят и отобедал с доярками. На памяти специального корреспондента "Ъ" АНДРЕЯ Ъ-КОЛЕСНИКОВА этот обед оказался самым дорогим: на последовавшем вслед за этим совещании в Ессентуках по сельскому хозяйству премьер выделил отрасли 48 млрд рублей.

Именно здесь, на ферме, среди коров, обреченных на беспривязное содержание в коровнике, особенно остро понимаешь, насколько бессмысленна жизнь (особенно коровья).

Коровы на этой ферме содержатся в чистоте (иначе, что-то подсказывает, сюда не привезли бы ни Владимира Путина вчера, ни Дмитрия Медведева два года назад) и сухости и от этого выглядят еще более несчастными. Хотя, кажется, чего им печалиться: мясо их высшего сорта и отвечает лучшим мировым стандартам качества.

За час до приезда Владимира Путина метрах в десяти от открытого коровника выставили голубые пластиковые домики для телят размером с собачью конуру и принесли откуда-то самих телят, учитывая, очевидно, слабость Владимира Путина к животному миру (ведь все настоящие, преданные друзья — там).

Коровы взвыли и застонали, увидев телят, с которыми их разлучили сразу после родов. Можно даже сказать, что они стали бить копытами. То есть я стал свидетелем подлинного коровьего бешенства.

— А почему телята в таких голубеньких будочках? — спросил кто-то у управляющего фермой по имени Мухаб.

— Да они все равно цвет не различают...— махнул он рукой.

— Правда?!

— Нет, ну это я от себя. Это я так думаю,— пояснил он.

Георгий Меликов, ветврач-гинеколог, в ожидании премьера рассказал про особенности своей работы. На этой ферме практикуется исключительно искусственное оплодотворение.

— Как это происходит? — переспросил Георгий Меликов.— Обычно по записи. Ту корову, чья запись подошла, проверяем, исследуем ее, пальпируем, а недавно прибор для УЗИ получили... Если и правда пришла в охоту, то есть подпрыгивает, бросается на других коров, мычит страстно... Тогда мы ее фиксируем, защелкиваем, набираем семя...

— А семя где берете?

— С Америки, с Голландии подвозят,— как-то виновато пояснил Георгий Меликов.— А, ну и по ошейникам компьютерным проверяем, но на всех, правда, их пока не хватает, да и показывают они иногда что-то очень странное... Ну так вот и осеменяем шприцем таким большим.

— Сколько сантиметров? — с деланным испугом спросила одна ставропольская журналистка.

— Сорок сантиметров,— глядя ей прямо в глаза, резко сказал Георгий Меликов.

Главный ветврач фирмы Александр Журавлев рассказывал, что телятам дают по 4 кг молока каждый день и что это "мизер по сравнению с советским временем".

— А в советское время сколько давали? — переспросил я.

— Шесть литров! — с вызовом ответил Александр Журавлев.— И выпивали до дна!

Так я понял, почему в советское время был дефицит молока. Но так и не понял, почему был дефицит мяса.

Владимир Путин бегло осмотрел коровник и замер возле телят в голубых конурах (то ли собачьих, то ли кошачьих, то ли все-таки телячьих).

— Применяется холодный способ выращивания,— прокомментировал, показывая на и вправду продрогшего теленка, Алексей Гордеев.— Если сразу после рождения теленка не помещать в закрытое помещение, вырабатывается особенный иммунитет.

Телята резво, как козлята, прыгали возле своих конурок, по-моему, только для того, чтобы согреться. Один теленок исхитрился и лизнул премьеру руку. Их, по-моему, не только морозили, но и не кормили.

— Понравились вы ему! — восхищенно произнес Алексей Гордеев.— Чувствует!

Очевидно, тут подразумевалось нечто вроде: "Что не просто с премьером разговаривает!.. А еще и с лидером партии..."

Владимир Путин не остановился на достигнутом и отобедал с доярками и директором фермы. У премьера на ферме проснулся какой-то просто неправдоподобный аппетит, в то время как доярки потеряли и тот, что у них был.

Они не притронулись ни к одному из блюд — ни к борщу, ни к котлетам с макаронами, ни к грушевому компоту. Их не смущало даже то, что они, в конце концов, обедали с простым премьером, а не с президентом страны. Скорее всего, они даже не понимали и не задумывались над тем, кем работает человек, сидящий с ними за одним столом. Они только знали, что человека этого зовут Владимир Путин и что об этой встрече необходимо будет рассказывать внукам (захотят они этого или нет).

— А вы кем работаете? — вдруг заинтересовался Владимир Путин, взглянув на Георгия Меликова.

— Ветврачом-гинекологом,— быстро ответил тот.

— Зарплата у вас какая? — уточнил Владимир Путин.

— Я Георгий,— еще быстрее сказал ветврач.

— А зарплата у вас какая? — переспросил премьер.

— А-а! — просиял ветврач.— Двадцать тысяч рублей!

— Телят принимаете? — как-то заговорщицки улыбнулся ему Владимир Путин.

Георгий Меликов молчал, словно это была не его тайна.

— Занимается воспроизводством,— пояснил директор фермы.— Искусственное оплодотворение. Берем, значит, семя из Канады!..

— А вот и борщ,— перебил его Владимир Путин, которому, видимо, дорог был его аппетит и он не желал ничего узнавать про 40-сантиметровый шприц.

За соседним столом питались полпред президента в Южном федеральном округе Владимир Устинов, первый вице-премьер Виктор Зубков, министр сельского хозяйства Алексей Гордеев. Господин Зубков, наверное, все утро удивлялся, с каким размахом может быть обставлена обычная командировка председателя правительства в регион. Он хорошо помнил, как это бывает. И вот теперь не так было все: количество журналистов превышало уровень его поддержки, когда премьером работал он, не меньше чем втрое, как и количество автомобилей в кортеже (от президентского кортеж Владимира Путина отличается, по-моему, только отсутствием машины с ядерной кнопкой, зато компенсируется несколькими другими машинами), как и количество охраны: леса и поля в округе обезлюдели, казалось, на десятки километров.

Но Виктор Зубков не выглядел удивленным. Наоборот, он словно испытывал какое-то облегчение: если бы даже он и захотел за что-нибудь тут ответить, то не смог бы, просто потому, что возможности такой не было — за все здесь отвечает Владимир Путин.

На совещании в Ессентуках господин Путин взял на себя ответственность за реформы сельскохозяйственного рынка. Он заявил, что необходимо резко увеличить производство мяса, молока и зерна (казалось, благополучие, продемонстрированное на ферме "Село Ворошилова", не должно было располагать к каким бы то ни было революционным переменам). Как ни странно, основная обязанность в этом смысле возложена на Министерство экономического развития, с помощью которого предстоит "срочно инвентаризировать все международные соглашения в продовольственной сфере" с учетом интересов российских потребителей и производителей (то есть, очевидно, готовится выход из каких-то соглашений). Кроме того, предстоит обновить нормативно-правовую базу производства и продажи продуктов питания. Страна, как стало понятно, стоит на пороге технического перевооружения всей сельскохозяйственной отрасли — "надо добиваться ценовой стабильности по основным видам топлива, используемого в сельском хозяйстве", "создать современную систему управления рынками"...

Совещание продолжалось почти три часа. К его концу Владимир Путин выглядел не столько утомленным, сколько просто категорически не удовлетворенным жизнью. Похоже, задачи, которые в полный рост встали перед Владимиром Путиным на этом совещании, произвели на него сильное, если не гнетущее впечатление. Он не стал подходить к журналистам после совещания, хотя это было запланировано.

Вместо него десятки камер и микрофонов достались министру сельского хозяйства Гордееву (остальные министры и губернаторы, которых здесь было не меньше двух десятков, искоса посматривали на лужайку, залитую светом юпитеров, понимая, что такую лужайку им собрать не дано даже для того, чтобы объявить о своей отставке).

Министр сельского хозяйства рассказал, что премьер на сегодняшнем совещании решил, по сути, одну реальную проблему: до конца года сельскому хозяйству будет выделено 48 млрд рублей: 30 млрд Россельхозбанку для закупки зерна на уровне 5 млн тонн для возможных интервенций и 18 млрд на компенсацию фермерам на закупку комбикормов и минеральных удобрений.

Когда Алексей Гордеев справился со своей задачей и уже подошел к своей машине, я спросил у него, как он относится к инициативе шести рыболовецких объединений отложить преобразование Роскомрыболовства в федеральное агентство при Министерстве сельского хозяйства (см. вчерашний "Ъ"). Господин Гордеев ответил с такой готовностью, словно только этого вопроса он и ждал с момента появления этого обращения.

— Что, господин Крайний (глава Роскомрыболовства.— "Ъ") атакует? — спросил я Алексея Гордеева.

— Да нет,— разъяснил министр.— Просто рыболовецкую отрасль лихорадит из-за постоянных административных изменений ее статуса. Уже столько раз это было за 15 лет! И они хотят, чтобы очередная реорганизация никак не отразилась на их работе и чтобы они в срок вышли в море на путину. А наша задача — убедить их в том, что так и будет.

У меня не было уверенности, что это именно то, о чем так волновались рыболовецкие объединения, подписывая обращение, и я уточнил:

— То есть комитет все-таки будет преобразован в агентство?

— Обязательно! — обрадованно подтвердил Алексей Гордеев.

Коммерсант